© Назаренко Тамара
© Кондратенко Алексей
© Керкежа Ливиу

                                                  Аполлон

                                         Сразу же после своего рождения юный бог Аполлон с серебряным луком  и звенящими в колчане золотыми стрелами полетел высоко над землей к мрачному ущелью, где укрылся Пифон. Жаждал Аполлон отомстить этому отвратительному чудовищу за зло, причиненное матери Лето.
Логово свое змей Пифон устроил неподалеку от оракула Геи в Дельфа. Высоко в небо вознеслись горы священных Дельф. Над стремительными потоками, прорезающими эти горы, вечно клубятся седые туманы. Здесь и нашел Аполлон гонителя Лето. Выполз из своей смрадной норы Пифон, обвил скалы бесчисленными кольцами, — задрожали скалы от тяжести его тела. Раскрыл Пифон свою чудовищную пасть, — все живое погибло вокруг. Только приготовился Пифон проглотить златокудрого бога, — зазвенела золотая стрела Аполлона, а за ней другая, третья. Целый дождь золотых стрел обрушился на змея, и упал он бездыханным на землю. Зарыл Аполлон тело Пифона в землю, и основал в Дельфах святилище и оракул, чтобы прорицать в нем волю отца своего Зевса.
Но пролитая кровь, даже такого чудовища как Пифон, требует очищения. Должен был и Аполлон снять с себя скверну пролитой крови. Выполняя веление Зевса, удалился Аполлон в Фессалию и поступил на службу к благородному и справедливому царю города Феры Адмету. Как простой пастух он пас стада и этой службой искупал свой грех. Когда Аполлон среди пастбища играл на флейте или кифаре, дикие звери выходили из леса, очарованные его игрой. Львы и пантеры, олени и серны мирно ходили между коровами и овцами. Спокойствие и радость царили кругом.
Благоденствие поселилось в доме Адмета. Ни у кого не было таких коней и быков, как у него, ни у кого поля не давали такой обильный урожай. Все это дал царю Адмету златокудрый бог. Помог Аполлон Адмету получить руку Алкесты, дочери царя Иолка Пелия. Отец обещал отдать ее в жены лишь тому, кто будет в силах запрячь в колесницу льва и медведя. Тогда наделил Аполлон Адмета необоримой силой. Выполнил Адмет условие Пелия и получил в супруги Алкесту.
Восемь лет прослужил Аполлон у Адмета и, окончив срок своей искупительной службы, вернулся в Дельфы.
Теперь, как равный среди равных, вошел Аполлон в сонм олимпийских богов. Стал он богом солнечного света и отвратителем бед. Никто из бессмертных не мог сравниться с Аполлоном по красоте и стати, никто не обладал таким волшебным голосом, никто не умел с таким совершенством играть на лире.
Весной и летом на склонах лесистого Геликона, там, где таинственно журчат священные воды источника Иппокрены, или на высоком Парнасе, у чистого Кастальского ключа, Аполлон и музы, дочери Зевса и Мнемосины, поют дивные песни. Вся природа замирает, как зачарованная, внимая их божественным голосам. Когда же Аполлон в сопровождении муз появляется на Олимпе, — все замолкает в чертогах Зевса. В полной тиши звучат торжественные звуки лиры Аполлона. А если весело ударит Аполлон по струнам своей лиры, — сияющий хоровод начинает кружиться в пиршественном зале богов.
Но Аполлон бывает и грозным. В гневе своем он не знает пощады. Многих поразили его золотые стрелы. Погибли от них и гордые своей силой Алоады. Мало им было пленить самого бога войны Ареса. Задумали братья вовсе неслыханное: похитить с Олимпа Геру и Артемиду. Взгромоздили они гору Оссу на гору Пелион, чтобы забраться на Олимп и увести с собой обеих богинь. Тогда натянул Аполлон свой серебренный лук, и пали пронзенные стрелами дерзкие братья От и Эфиальт.
Жестоко наказал Аполлон и фригийского сатира Марсия. Вот как это случилось. Однажды Афина сделала из костей оленя двойную флейту — авлос и решила на пиру богов сыграть на ней. Сначала она не могла понять, почему Гера и Афродита беззвучно смеются, прикрыв лица руками, в то время как другие боги внимали ей со вниманием. На следующий день Афина отправилась во фригийский лес, в одиночестве села над ручьем, достала флейту и стала играть, наблюдая за своим отражением в воде. Тут-то ей сразу стало понятно, как смешно она выглядела с раздутыми щеками. Афина в гневе отбросила флейту прочь, наложив проклятье на каждого, кто осмелится поднять ее.
Жертвой этого проклятья и стал сатир Марсий. Он случайно нашел флейту Афины, и не успел поднести ее к губам, как она сама начала наигрывать чарующие мелодии. Довольный Марсий стал развлекать игрой на флейте фригийских нимф, наяд и даже простых сельских жителей. Все в восторге уверяли сатира, что даже сам Аполлон не сыграл бы лучше на своей лире, а тщеславный Марсий и не думал им возражать. Это не могло не вызвать гнев Аполлона, и он вызвал сатира на состязание, победитель которого мог по своему усмотрению наказать побежденного. Марсий согласился. В качестве судей Аполлон пригласил муз, и состязание началось. А когда оно закончилось, все девять муз развели руками, — они не смогли назвать имя победителя, настолько совершенной им показалась игра обоих. Тогда Аполлон предложил перевернуть инструменты и продолжить состязание, причем играть и петь одновременно. Как играть на перевернутой флейте, да еще и петь при этом? Марсию нечем было ответить на вызов. А Аполлон, перевернув лиру, запел такие прекрасные гимны в честь олимпийских богов, что музы не могли не отдать ему предпочтения. Жестокую кару избрал Аполлон для побежденного Марсия: он содрал с несчастного сатира кожу и прибил ее к сосне.
После этого Аполлон выиграл еще один музыкальный спор, на этот раз с аркадским богом лесов и рощ Паном. Судьей на этом состязании был царь Мидас. Неизвестно, плохим или хорошим ценителем музыки был Мидас, только присудил он победу Пану. За это Аполлон наградил его ослиными ушами, и царю приходилось прятать их под фригийской шапкой.
Хотя Аполлон решил не связывать себя брачными узами, у него были дети и от нимф, и от смертных женщин. Это не значит, однако, что он не знал поражений в любви. Его любовь отвергла Марпесса, жена Ида, которая предпочла своего смертного мужа бессмертному богу. Безуспешными были попытки Аполлона добиться любви нимфы Дафны, дочери речного бога Пенея.
Встретил как-то Аполлон крылатого малыша Эрота, натягивающего свой лук, и, смеясь, спросил: "Зачем тебе, дитя, такое грозное оружие? Предоставь лучше мне посылать разящие золотые стрелы, которыми я убил Пифона. Тебе ли равняться славой со мной, стреловержцем?" Обиженный Эрот гордо ответил Аполлону: "Стрелы твои, Аполлон, не знают промаха, но и мои невидимые стрелы всегда находят цель. Одна из них скоро поразит тебя". После этих слов Эрот взмахнул крыльями и в одно мгновение оказался на вершине Парнаса. Там вынул он из колчана две стрелы: одну — ранящую сердце и вызывающую любовь, другую — любовь убивающую. Попала первая стрела в сердце Аполлона, а вторая — в сердце Дафны. И тотчас в груди Аполлона запылал пожар любви к прекрасной нимфе, а сердце Дафны покрылось пеплом равнодушия. Увидела Дафна златокудрого Аполлона и пустилась бежать от него с быстротою ветра. "Остановись, Дафна, — воззвал к ней Аполлон, — сжигает меня огонь любви к тебе! Ведь я же не враг тебе! Я сын Зевса, а не простой пастух!"
Но все быстрее бежала Дафна, а за ней, как на крыльях мчался Аполлон. Почувствовала Дафна за своей спиной дыхание бога и взмолилась: "Отец, помоги! Расступись земля и поглоти меня! О, боги, измените мой облик! Не нужна мне любовь Аполлона!" Лишь только сказала она это, как тело ее покрылось корой, волосы обратились в листву, а руки, поднятые к небу, превратились в ветви. Остановился Аполлон перед лавровым деревом, в которое обратилась прекрасная нимфа и промолвил: "Пусть же венок из твоих листьев украшает мою голову. Пусть никогда не вянет лавр, оставаясь вечно зеленым".
Долго бродил печальный Аполлон по земле не в силах забыть прекрасную нимфу, петь перестал и лиру свою забросил. Тогда Клития, тоже нимфа, пожалела златокудрого бога. Она пришла к нему и сказала голосом полным нежности и сострадания: "Обними меня, Аполлон. Разве мое тело не такое стройное, какое было у Дафны? Хочешь, я подарю тебе свою любовь?" Ничего не ответил Аполлон нимфе Клитии, окружил он себя сияющим облаком и скрылся в лучах солнца. А Клития после этого перестала есть и только пила утреннюю росу. Мало-помалу тело ее превратилось в растение с широкими листьями, а лицо в цветок подсолнуха, который и поныне поворачивается в течение дня вслед за движением солнца по небу.
Любовные раны лучше всего лечит время. Скоро Аполлон смирился с потерей своей возлюбленной Дафны. На Олимпе снова раздались чарующие звуки аполлоновой лиры, и зазвучал его пленительный голос. Но даже богам не дано жить в постоянной радости. Горе новой утраты уже подстерегало солнцеликого бога.
Как-то раз Аполлон вместе с юным сыном царя Амикла Гиацинтом развлекался метанием диска. Аполлон, метавший диск первым, пустил его так сильно, что диск скрылся за облаками и пришлось долго ждать, когда он упадет на землю. Когда Гиацинт увидел падающий диск, он бросился к тому месту, где диск должен был упасть. Надо же случиться такому несчастью: упавший диск отскочил от земли и ударил Гиацинта в висок. Смертельно побледнел юноша от этого страшного удара, подкосились его ноги, и рухнул он, как подкошенный, на землю.
Напрасно Аполлон прижимал Гиацинта к груди, вытирал сочившуюся из раны кровь, прикладывал к ней целебные травы, чтобы спасти своего любимца от смерти. Умер Гиацинт на руках Аполлона. Впервые величественный бог разразился рыданиями и с болью воскликнул: "Прости, прости Гиацинт! Это я повинен в твоей смерти! Если бы я мог умереть вместе с тобой! Но боги бессмертны! Так стань же невиданным до сих пор цветком, чтобы я мог любоваться тобою. Будь украшением весны, ибо ты сам был прекрасен, как весна".
Только произнес эти слова Аполлон, как случилось чудо: кровь Гиацинта, впитавшаяся в землю, породила прелестный цветок, похожий на лилию. Этот цветок — украшение садов — до сих пор называют гиацинтом.
Еще не раз пришлось Аполлону перенести боль утраты. Ведь боги, как и люди, не могут противиться предначертаниям судьбы.
На одном из островов Эгейского моря жил чудесный олень. Его рога отливали золотом, а шею украшало ожерелье из драгоценных камней. Олень никого не боялся и ни от кого не прятался. Он сам приходил к жилищам людей и подставлял шею, чтобы его гладили. Никто не обижал чудо оленя, так как все жители острова знали, что это чудо животное посвящено нимфам.
Но больше всех любил златорогого оленя юноша по имени Кипарис. Он водил его на луга, где росла свежая молодая трава, к источникам с чистой прохладной водой, украшал рога гирляндами цветов. В благодарность за это, олень охотно подставлял Кипарису спину и скакал с молодым наездником по лесам и рощам, а вечером отвозил его домой.
Увидел Аполлон эту удивительную дружбу человека и оленя, и захотелось ему, хоть на время, забыть свое божественное предназначение, чтобы также беззаботно, весело наслаждаться жизнью. Спустился он с Олимпа на цветущую поляну, где отдыхал после стремительной скачки чудесный олень и его юный друг Кипарис. "Многое видел я и на земле и на небе, — сказал Аполлон двум неразлучным друзьям, — но такой чистой и нежной дружбы между человеком и зверем мне видеть не доводилось. Примите меня в свою компанию, втроем нам будет веселее". И с этого дня стали Аполлон, Кипарис и олень неразлучны.
Однажды установилась над островом жаркая погода, и все живое в полуденный зной спряталось от жгучих солнечных лучей в густой тени деревьев. На мягкой траве под огромным старым дубом Аполлон и Кипарис задремали, а олень бродил неподалеку в лесной чаще. Вдруг Кипарис проснулся от хруста сухих веток за ближними кустами, и подумал, что это подкрадывается дикий кабан. Схватил юноша копье, чтобы защитить своих друзей, и, что есть силы, швырнул его на звук хрустящего валежника.
Слабый, но полный мучительной боли стон услышал Кипарис. Обрадовался он, что не промахнулся, и бросился за неожиданной добычей. Видно злая судьба направляла юношу, — в кустах лежал не свирепый кабан, а его умирающий златорогий олень. Омыв слезами страшную рану своего друга, Кипарис взмолился к проснувшемуся Аполлону: "О, великий, всемогущий бог, сохрани жизнь этому чудесному животному! Не дай ему умереть, ведь тогда и я умру от горя!" С радостью выполнил бы Аполлон страстную просьбу Кипариса, да было уже поздно, — перестало биться сердце оленя.
Долго плакал Кипарис, стоя на коленях у мертвого оленя, а когда у него кончились слезы, стал он плакать кровью, и плакал до тех пор, пока не выплакал и всю свою кровь.
Так потерял Аполлон еще одного своего любимца. Чтобы память о Кипарисе пережила века, солнечный бог прикрыл лицо свое ладонями и произнес: "О, Кипарис, ты навсегда останешься напоминанием о моей скорби". В тот же миг бледное тело несчастного юноши исчезло, а на том месте, где оно лежало выросло стройное дерево темно-зеленой колючей листвой. С тех пор живет на земле кипарис — дерево печали.
Но самую большую боль пережил Аполлон, потеряв собственного сына. Звали его Асклепий. Когда он родился, Аполлон перенес его в горную Фессалию и отдал его на воспитание мудрому кентавру Хирону. Многое было ведомо Хирону. Знал он и тайны движения звезд, и скрытые силы целебных трав, знал все о событиях давно минувших времен, и то, что прячется за завесой будущего.
Когда пришла пора выбирать предмет обучения, Асклепий отдал предпочтение искусству врачевания. Очень скоро ученик превзошел своего учителя. Не было болезни, которую не смог бы излечить Асклепий. Никому не отказывал в помощи божественный врачеватель, ни бедному, ни богатому, ни старому, ни молодому. Искусство Асклепия было столь велико, что люди на земле перестали умирать. Тогда демон смерти Танатос пожаловался Зевсу, что Асклепий нарушает мировой порядок. "Если люди станут бессмертными, — подумал Зевс, — кто тогда отличит людей от богов?" Яркой вспышкой мелькнула молния великого царя Олимпа, и поразила Асклепия.
Но добро, сотворенное однажды, не исчезает бесследно. Не ушла тень Асклепия в царство мертвых. Стал Асклепий богом исцеления. По всей Элладе славили его имя, ставили ему храмы и святилища. Вместе с именем Асклепия славили и имя его отца — великого, лучезарного Аполлона, бога солнечного света.